Real Story✔

В домике, который купила Наташа, было всего две комнатки и печь, а ещё пристройка, которая выполняла роль кухни. Уезжая, старые хозяева бросили мебель: кровать с железными спинками и железными круглыми шишечками на них, шкаф со сломанной дверцей, круглый стол и два стула. На всём лежал толстый слой пыли, на потолке и стенах гроздьями висела паутина. Нужно было навести порядок и Наташа стала искать ведро. Оно нашлось быстро, осталось найти колодец. Продавец дома говорил, что колодец находится недалеко. Взяв ведро, Наташа пошла по улице, оглядываясь вокруг. В деревеньке вообще не было никаких признаков жизни. Дома почти утопали в высокой траве; нигде не было видно палисадников с цветами и людей, копошащихся в огородах. Петухи не пели, коровы не мычали. После шумного города странно было ощущать себя единственной в этом "мире". Впрочем, она этого и хотела -полного одиночества и чтобы никто не лез к ней со своим сочувствием. Колодец стоял, действительно недалеко и был заботливо накрыт сверху деревянной крышкой. Набрав из колодца воды, она перелила её в своё ведро: вода оказалась чистой, как слеза. Наташа вернулась в дом и принялась за уборку. За окном уже полностью стемнело, когда усталая, она снова присела на скрипучий стул и огляделась: в доме стало уютно -на полу ковровая дорожка, которую она привезла с собой, на кровати мягкий плед, на столе красивая скатерть и поверх неё фотографии дорогих ей людей. В шкаф она поставила посуду. Вот только на окнах нет занавесок. Да и кому здесь подглядывать? Больше сил ни на что не было. Наташа согрела воду, опустила пакетик чая, достала бутерброд. Это был её ужин. А потом, усталая, просто упала на скрипучую кровать. Заснула сразу, но ночью её разбудило тихое постукивание в окно. Ей стало страшно. В доме абсолютная темнота, за окном ничего не видно. Что это могло быть? Стук продолжался до самого утра. А утром, едва рассвело, она выскочила во двор: -Ну вот же трусиха! Это же ветка вишни. И всё -таки занавески на окна нужны. Как- то спокойнее будет. Путаясь в траве она вернулась в дом. -И с травой что -то нужно делать- готовя завтрак, подумала Наташа. Мотыга нашлась в сарае -старая, ржавая. Но ничего другого не было и она начала полоть траву. И быстро прекратила: на ладонях красовались кровавые пузыри. Пришлось ехать в райцентр и за перчатками, и за инструментом. Больше двух недель ушло на то, чтобы привести двор в порядок; зато потом Наташа, каждый раз выходя из дома, любовалась результатом своего труда. Наконец, дом и двор приняли жилой вид; теперь можно было ходить на прогулки в лес. Ходить туда она не боялась: прежние хозяева предупредили, что дикие животные в лесочке не водятся, только ежа можно увидеть или зайца спугнуть. Прогулки стали ежедневными и просто необходимыми. Там, в лесочке, среди зелени и щебетания птиц она успокаивалась, на время забывала о своей боли, наслаждаясь лесными ароматами и звуками. Лес лечил её душу. Однажды ранним утром она гуляла по лесочку, ощущая утреннюю его прохладу и свежесть. Вдруг услышала какие то звуки, похожие то ли на писк, то ли на плач. Наташа остановилась и прислушалась; звуки повторялись и она медленно пошла на эти звуки. В высокой траве она увидела крошечный тёмный комочек. Сначала даже и не поняла: кто это? Она опустилась на корточки. Комочек был новорожденный, с остатками пуповины и по нему уже начали ползать муравьи. Она осторожно подняла найдёныша, смахнула с него муравьёв и стала разглядывать, гадая: что же за животное ей попалось в лесу? У неё никогда не было в доме ни кошки, ни собаки, ни хомячка, поэтому- то и разобраться сразу она не могла. В конце концов , пришла к выводу, что он похож на щенка. Но как он здесь очутился? Она оглядывалась и прислушивалась в надежде, что появится мать -собака, но вокруг была тишина, только ветер пробегал по траве и листьям деревьев. -Ну, что же, пошли домой- она принесла в дом пищащего кроху -ты есть, наверное, хочешь? А у меня даже молока нет. Чем же кормить тебя? Она взяла телефон и вошла в поисковик. Оказалось, что кормить нужно сучьим молоком. -Надо же. Я даже и не слышала о таком - Она завернула кроху в мягкое махровое полотенце и положила на кровать - "Придётся искать такое молоко и снова ехать в райцентр". Ближе ничего не было. На въезде она встретила женщину и остановилась: -Извините, Вы не знаете, где можно купить корм для щенка? -В ветеринарной аптеке можно купить. Поезжайте прямо, а за жёлтым домом увидите -там вывеска есть. Вет аптеку Наташа нашла без труда. Там и молоко дали, и соску крохотную с бутылочкой. А ещё объяснили, как разводить молоко и до какого возраста им кормить. Когда Наташа вернулась, щенок мирно спал, согревшись в полотенце. И началась у Наташи беспокойная жизнь. Щенок требовал еды каждые 3 часа, голодный пищал на весь дом и днём, и ночью. Она даже не предполагала, что это будет так сложно. В очередной раз она сунула малышу соску: -Ну, и как тебя называть? Как вообще собак зовут? Шарик? Бобик? Как -то некрасиво. Да и потом, я же не знаю - девочка ты или мальчик? В лесу нашёлся, так давай я тебя Най назову, от слова найдёныш. Окажешься девочкой -будешь Найда, а мальчиком - так Наем и останешься. Щенок сосал и молоко стекало по мордочке. -Вот и договорились. Через 10 дней у него открылись глазки и он смешно ползал по полу, перебирая лапками. Прошло полтора месяца, как Наташа поселилась в доме, а в заброшенной деревне так и не была. Наконец, решила по деревне пройтись, с местностью познакомиться. Пошла по единственной улице, оглядываясь по сторонам. Некоторые дома выглядели ухоженными. Наверное, хозяева их сюда всё -таки приезжали. Другие же разваливались без хозяйского досмотра. Тихо и пустынно было в деревне. Наташа прогулялась до последнего деревенского дома и повернула назад. Не дойдя метров пятьдесят до колодца, вдруг увидела возле него человека. От неожиданности остановилась. Если бы это было вечером, она бы решила, что это -привидение. Но был светлый день и привидения быть не могло. А ведь продавец дома говорил, что в деревне никто не живёт. Она медленно стала подходить к колодцу: возле него стояла старушка. Одной рукой она держалась за сруб, а другую прижала к груди. И стояла неестественно сгорбившись; поэтому Наташа и поняла, что с бабушкой неладное что-то. Она уже смелее подошла к старушке: - Вам плохо? Давайте, я Вас до дома доведу. -С сердцем что-то - старушка подняла на Наташу удивлённые глаза: -А ты откуда взялась, милая? -Я почти два месяца здесь живу, а мой дом у леса; только я первый раз по деревне решила пройти. Не знала, что здесь ещё люди живут. -Да не живут здесь люди, одна я. -Ну, давайте, я Вам помогу- Наташа подняла стоящее ведро с водой, другой рукой подхватила бабулю. Она довела её до старенькой тёмной избы, а потом уложила на кровать и взяла руку, нащупывая пульс - он был очень частый. -Бабушка, вы полежите, а я за лекарствами схожу - и Наташа почти бегом пошла к своему дому. Когда она вернулась, бабушка лежала всё в том же положении с прижатой к груди рукой. Наташа надела ей на руку манжетку от тонометра и измерила давление. Оно было очень высоким. -Бабушка, а у Вас давление часто поднимается? -Да откуда мне знать, ведь фельдшерица давно уехала. А ты, дочка, врач, что ли? -Да, бабуля, я врачом работала, пока сюда не приехала -Наташа отвечала, а сама набирала в шприц лекарство - давайте, я Вам укол сделаю и Вам станет легче, а я рядом посижу. Старушка закрыла глаза, а Наташа стала оглядывать комнату. Здесь было чисто, но всё, как в давних фильмах: на стенах фотографии родных, на полу цветные вязаные половички, на столе расшитая красными цветами скатерть .Послышалось ровное сопение; Наташа отвлеклась от разглядывания: старушка спала и Наташа вышла из дома, тихонько прикрыв за собой дверь. Она возвращалась домой и вдруг поняла, что впервые за несколько последних месяцев разговор со старушкой не вызвал у неё раздражения. Наташа открыла дверь, к ногам подкатился Най. -Что, проголодался? Сейчас кормить буду и стала разводить сухое молоко. На следующее утро, сразу после завтрака и кормления Ная, Наташа пошла навестить старушку. К её удивлению, она была не в постели, а во дворе. -Бабушка, зачем же Вы встали? Полежать бы ещё нужно было. Да что ты, милая, мне же Машку подоить надо. -Какую Машку? -Коза у меня, Машкой зовут. А вот пойдём, я тебя молочком угощу Наташа пожала плечами: -Надо же, вчера чуть не умерла, а сегодня уже козу доит. Действительно, деревенские крепче городских. А вслух сказала: " Пойдёмте, только сначала давление Вам измерить надо" -А теперь молочка попей -позже сказала старушка, наливая в чашку из банки молоко. -Как Вас зовут? Второй день встречаемся, а не знакомы. Я Наташа. -А меня бабой Нюрой зовут. В молодости Анной была, а теперь Нюра - бабушка поставила на стол вазочку с пряниками. -Баба Нюра, а где Вы продукты берёте, ведь магазина в деревне нет, а автобус в райцентр не ходит? Автолавка приезжает. Там и масло, и крупу, и хлеб покупаю. И вот- пряники. Раньше она каждую неделю приезжала. А три года назад дед мой помер, соседей всех, как косой скосило - кто помер, кто на заработки уехал, а кто к детям перебрался. И как осталась я одна, автолавка каждую неделю перестала приезжать. Теперь один раз в две недели. Но и на том спасибо, что меня не забывают- она помолчала - Так -то всё ничего, да как сердце прихватит, скорую вызвать некому, а телефона у меня нет. Да правду сказать, на кой он мне? -А как же Вы тогда? - Валидол есть. Положу под язык и легче становится. Но скажу тебе честно-страшно здесь одной -то: если помру и не узнает никто. Машку тоже жалко - она же с голоду тоже долго не протянет -у неё на глазах появились слёзы. Наташу аж передёрнуло от этих слов: -Ничего, баба Нюра, я к Вам каждый день приходить буду. -Приходи, милая, а я тебя молочком угощать стану. Наступил сентябрь. Най подрос; он уже не переваливался, а очень шустро бегал, тявкал и кусал всё, что попадалось. Особенно ему нравились Наташины тапочки и когда она ходила по дому он, вцепившись в них, тащился за ней по полу. Каждый день, как и обещала, Наташа навещала бабу Нюру, а та так привыкла к этому, что к Наташиному приходу на столе уже стоял самовар, чашки, банка с Машкиным молоком и вазочка с пряниками. Чаще всего Наташа приходила к ней после обеда и потом, до самого вечера они вели беседы. Говорила, в основном, баба Нюра. Казалось, что ей хотелось выговориться за годы молчания. -А вот когда мне 8 лет исполнилось, отец обженился и стала я лишней. Выгнала меня мачеха, стала я по людям скитаться: к кому в няньки наймусь, кому коров пасти за кусок хлеба. А потом в одной семье хозяйка сильно занедужила, слегла и взяли меня в помощницы. Мне тогда 15 лет было и я у них целый год проработала. А у них сын был взрослый, вот он своими ласковыми речами и охмурил меня. А раз занимались мы на сеновале ненужным делом, а хозяин нас и застал; да и отходил обоих возжами. А после Мишке приказал жениться на мне: уж очень набожный был хозяин, греха боялся. Да, а время тогда тяжёлое было -недавно война закончилась. Идти мне некуда и образования совсем никакого -1 класс в школе училась, вот и согласилась за Мишку замуж пойти. Да и ему деваться некуда. Жениться -то женился, а любить -не любил. Вот и стал лупить меня смертным боем. Я из синяков не вылазила, а пожаловаться некому. Потом сын Колька народился и опять радости никакой: озорной рос, злой и непослушный. Как армию отслужил -женился, а за злобу его жена бросила. Уехал он на заработки уж восемь лет назад и сгинул. Ни письма, ни весточки какой и что с ним -не знаю. А три года назад дед мой слёг, да и помер. Со мной сосед жил -дед Матвей. Помог схоронить деда моего, а потом сын его к себе забрал. Вот уж два года я здесь в деревне одна живу. Бывает страшно: какие то люди приезжают, по пустым домам шарят. Правда, ничего плохого пока не делали, только в домах крутились, а всё же страшно. Наташа слушала старушку и в мыслях всплывала её семья: послушный, умный сын Егор. И учился хорошо, и музыкой занимался. Никогда никаких хлопот с ним не было. Олег, любимый муж: каким заботливым и работящим был! Как друзья любили к ним в гости приходить! Всегда весело и интересно было в праздники. А по выходным семьёй или в кино, или на природу выезжали. Правда, когда Егор вырос, перестал с ними в кино ходить -больше с друзьями время проводил. С друзьями и в последний свой день был: 9 мая хотели отметить, собрались у реки, выпили, конечно. Взрослые уже были: Егору 22года исполнилось, армию отслужил. И как потом друзья рассказывали, на спор Егор в воду полез. До середины реки доплыл и ноги свело судорогой. Не спасли. Не успели, а может, в холодную воду лезть не захотели -правду так и не узнали. Она тогда от горя голову потеряла: криком кричала, зверем выла. День и ночь в слезах. О работе даже не вспоминала. Олег сам за неё заявление на работу отнёс на отпуск без содержания, успокаивал, как мог. Через месяц она поспокойнее стала. Плакала, конечно, но уже не так, как раньше. На работу вышла, но что-то в ней изменилось -стала мало говорить, в себя часто уходила. Муж всё видел, переживал, но ничего ей не говорил. И сердце не выдержало: с работы увезли его на скорой. Домой он больше не вернулся. А баба Нюра всё говорила: -И вот осталась я одна с Машкой, с ней одной и разговариваю. А ещё как автолавка приедет, с девочками немного поболтаем. Радио включаю, а телевизор сломался, починить некому. Наташа очнулась от воспоминаний: -Баба Нюра, а чем же Вы Машку свою кормите? -Травку кошу. В лесочке травка хорошая, сочная. А ещё луг за лесочком, туда хожу -Но ведь трудно Вам? -Конечно, трудно. А что делать? Коза есть хочет. Летом -то пасётся, а осень -зиму пережить надо. Наташа возвращалась домой задумчивая: слова старушки об одиночестве не выходили из головы: " Страшно одной. Помру и никто не узнает. Только открыла дверь, Най запрыгал, затявкал" -Ах, ты, кроха моя, проголодался? Утром, как всегда, пошла в лес прогуляться. Най бежал за ней, путаясь в высокой засыхающей траве. Смешно было смотреть, как он подпрыгивает, крутиться и кусает пожухлые стебли. Лес изменился. Его уже коснулось дыхание осени -листья приобрели жёлтые и красные оттенки. Листва на деревьях немного поредела, изредка падала с веток и медленно кружилась над землёй. День был тёплый и воздух свежий и прозрачный. Наташа долго гуляла по лесу, вдыхая полной грудью этот необыкновенный воздух; любовалась высоким синим небом, разноцветными верхушками деревьев и красными гроздьями рябины. Она позвала Ная , который шуршал где - то в траве. Он уже знал свою кличку и прибежав, остановился, виляя хвостиком. -Пойдём навестим бабу Нюру - Наташа взяла щенка на руки. Она подошла к дому и постучала в дверь. Старушка не ответила. Наташа толкнула дверь и вошла в комнату: на кровати лежала старушка и держалась за голову. -Что случилось? -Наташа подошла к кровати -Голова болит сильно -простонала та Наташа схватила телефон и стала звонить в "скорую". На другом конце ответили не сразу: -Скорая слушает -Пожалуйста, пришлите бригаду, с бабушкой плохо, жалуется на сильную головную боль -Фамилия? -Не знаю, я соседка -Лет сколько? Не знаю, старенькая Адрес Наташа сказала. Ждать скорую пришлось долго -почти 3 часа - Умереть за это время можно -раздражённо подумала Наташа. Она не могла помочь бабушке -нужные лекарства у неё закончились. Скорая приехала, померили давление, сделали уколы, дали таблетки, а в больницу не забрали. Сказали: "гипертонический криз. Мы таких в больницу не берём -мест нет." К вечеру старушке стало легче, давление упало, голова болела меньше и Наташа оставила её одну. А утром бабуля опять встретила Наташу у калитки. -Баба Нюра! Да Вы что ж над собой издеваетесь? Вам лежать надо. -Машку подоить надо, слышишь, орёт уже -Давайте, я подою -Не подпустит она тебя. Ничего, я потихоньку. Наташа только руками всплеснула:- "Ну, давайте, я с Вами тогда пойду, чтобы Вы не упали" Ночью ей не спалось. Мысли, обгоняя друг друга, не давали ей покоя: -Когда горе настигло меня я стала ненавидеть всех людей, которые в принципе, ничего плохого мне не сделали. И сочувствовали мне от чистого сердца, а меня это раздражало. Меня всё раздражало и я хотела убежать куда ни будь подальше, чтобы не видеть никого и не слышать. Убежала, но продолжаю ли я дальше ненавидеть людей? Да нет, уже нет. А нужно ли мне продолжать прятаться от них и жить в такой глуши? Может, лучше вернуться? Снова работать врачом и возможно, спасти какую ни будь жизнь? Она встала с кровати и подошла к фотографиям. Долго -долго смотрела на них, словно ждала ответа и вдруг ей показалось, что они улыбнулись. Она вперилась в фото взглядом, но милые лица уже были спокойны. Наташа приняла решение. Утром она не пошла в лес, а сразу отправилась к бабе Нюре: -Поговорить мне с Вами нужно -начала без предисловий -О чём, Наташенька? -Скоро дожди зарядят, дорогу развезёт, потом зима -снегу навалит. Ни автолавка, ни скорая не проедут. Как Вы жить будете? -Ничего, я продуктами запасаюсь. -Нет, Баба Нюра, я не могу Вас здесь оставить. Я решила в город вернуться, так что собирайтесь, со мной поедете. У меня там квартира большая, я одна, вот вместе и будем. У Вас давление скачет, Вам лечиться надо. -А Машка как же? Я её не брошу -Да кто Вам сказал, что мы её бросим? Я объявление дам, её хорошие люди купят. Ну, соглашайтесь! Нельзя Вам здесь одной. -А тебе -то я зачем, такая старая и больная?- старушка вопросительно смотрела на Наташу и в её глазах блестели слёзы Наташа помолчала, раздумывая: А правда, зачем? И ответила: -Наверное, я больше не хочу одиночества. Спустя неделю машина неслась по дороге, в салоне играла тихая музыка. На лобовое стекло время от времени прилипали жёлтые листья и тут же падали, сдуваемые встречным ветром. Наташа посмотрела на пассажирское сиденье -баба Нюра спала, запрокинув голову на подголовник. Най свернулся клубочком на заднем сиденье. Наташа улыбнулась: она снова обрела семью.

По закоулкам памяти. О ЧЕМ ПЛАЧУТ ГИТАРЫ. Его шутя так и звали в селе: Сенька - Золотая ручка. И не потому, что этот вихрастый пацаненок был, что называется, не чист на руку, как легендарная воровка Сонька, нет. А звали его так за его руки, которые были у Сеньки Пронина по-настоящему "золотыми"!.. Он, будучи простым пацаном, мог починить все, что видел!.. Своим сверстникам Сенька, ( в детском миру - Пронька), чинил поломавшиеся игрушки, самокаты и велосипеды, их мамкам он чинил утюги и электрочайники, заядлым друзьям-хоккеистам он плел из проволоки вратарские маски и клеил клюшки эбоксидной смолой так надёжно и качественно, что они не ломались в течение всей зимы, а самому себе он собрал из найденных на совхозной свалке железяк самый настоящий мотоцикл, который не только заливисто трещал на всю деревню, но даже мог достаточно быстро передвигаться!.. Кроме того, Сенька великолепно плавал и даже был знаменит тем, что однажды вечером спас тонущую местную девчушку, за что был принародно премирован на Торжественной школьной Линейке наручными часами "Полет", а отец спасенной девочки подарил Сееьке свое личное самое настоящее ружье!.. Тем более, что и охотником наш Пронька был тоже знатным: охотился зимой на волков в местной тайге, гонял по полям зайцев и лисиц и даже однажды ходил с местными мужиками на медведя!.. Стоит ли говорить о том, как все в деревне Сеньку Пронина любили и уважали, а взрослые мужики при встрече всегда первыми протягивали ему руку... ... А потом в их село приехал я - молодой и по-хорошему наглый худрук-музыкант местного Дома культуры и Сенька Пронин первым пришел ко мне прямо на мою съёмную квартиру с предложением помочь организовать ВИА, благо, он всех любителей гитары в деревне знает, да и сам любит это дело до замозабвения... Вот так мы и познакомились... Сколотил я с его помощью ансамбль из его друзей - старшеклассников, стали мы организовывать концерты, ездить "на гастроли" по соседним деревням и, само собой, по выходным, вечерами, играли мы "на танцах" совершенно бесплатно, естественно, до самой утренней зорьки!.. И надо признать, что без Сеньки я был, как без рук: аппаратура, проклятая, выходила из строя чуть ли не ежедневно ... Ничего не понимая в электронике, я поражался, как он умудрялся быстро определить причину очередной поломки усилителя, тут же что-то паял, что-то с чем-то соединял и наши "Электроны" и "Кинаппы" снова начинали работать, как новые!.. Мало того, Сенька первым из всей округи смастерил себе самую настоящую электро-гитару!.. Его "самопал", поразительно похожий на известный западный бренд "Фендер", был намного легче по весу нашей родной "Тоники", а про звучание я уже и не говорю... Плюс ко всему, Сенька умудрился практически из воздуха соорудить "цветомузыку", что-то там паял, лудил до поздней ночи и сверкало все вокруг, как у больших!.. Ко всему этому - Сенька прекрасно играл не только на гитаре, он махом освоил нашу зелёную "Ионику", овладел бас-гитарой и даже залихватски барабанил на нашей "совдеповской" барабанной установке!.. Ну и, конечно, голос... Пел Семен Пронин так же здорово, как все то, что он делал в своей начинающейся жизни!.. Он пел все, что тогда было в моде: " Облака в реке", "Невезучий", "Из вагантов", "Клён", но... Но особенно ему удавалась его коронка - "О чем плачут гитары"!.. Почему в семнадцать лет Парню ночью не до сна, Почему в семнадцать лет Песня немного грустна. Никто в клубном фойе во время этой песни не танцевал, никто!.. Молодежь просто стояла вдоль стен и слушала его задушевный голос: Просто раз и навсегда Наступает в жизни час. Тот нелегкий час когда Детство уходит от нас. Да что там молодежь - я сам, стоя рядом за своей "Ионикой", просто наслаждался восхитительным моментом маленького искусства и - чего уж греха таить! - втайне гордился тем, что вот, мол, какого парня я вам, ребята, откопал, восхищайтесь!.. Плачут гитары Ну что же пусть. Если на парня Находит грусть. В том виноваты Во всем они. Только они одни. А потом Сенька демонстрировал уникальный трюк!.. Он пел ту же песню "О чем плачут гитары", но уже на языке оригинала, на молдавском!.. Причем, мы играли ускоренный ритм и тогда уже вылетала в круг с визгом и гиканьем вся деревенская публика - от молодых училок до самых-самых крутых деревенских "хиппарей"!.. ... А потом... А потом Сенька попал в аварию... На своем дурацком мотоцикле ехел он ночью из соседнего села домой и... То ли он врезался, то ли в него врезались, не важно... Важно совсем другое, увы... Долго он лежал в нашей районной хирургии, несколько раз ходили мы к нему всем нашим ансамблем, приносили фрукты, соки, но... Случилось страшное - врачи хоть и поставили его на ноги, но спасти ему правую руку не смогли и молодой паренёк в свои семнадцать лет стал инвалидом... ... Это был удар и для меня тоже... Когда Сенька после больницы пришел ко мне в ДК, я... Я не знал, куда прятать глаза... Как будто я был виноват в его беде... Хотя никакого отношения к той аварии я, понятное дело, не имел, я и узнал о ней самым последним, но... Неловко мне было, двадцатилетнему лбу, смотреть на то, как он, семнадцатилетний паренек, берет здоровой рукой родную когда-то гитару, пытается надеть ее на плечо, а... А играть-то нечем... Но... Но, друзья!.. Надо отдать Сеньке должное!.. Он не пал духом, не раскис, не спился, нет!.. Он так же продолжал приходить к нам на репетиции, но сменил место на сцене на кресло звукорежиссёра и, как заправский профессионал, довольно ловко одной рукой управлялся со всеми этими кнопками и тумблерами!.. Мало того, он научил меня - абсолютно не приспособленного к этому делу "ботаника" - пользоваться паяльником, стоял рядом, тыкал пальцем здоровой руки, куда нужно что-то припаять и я - о, Боги! - все делал, как положено!.. Сенька добросовестно ходил на репетиции, общался, шутил, пил с нами водку после концертов, но... Я видел его глаза... И тот его взгляд я не забуду никогда... ... А потом я женился и уехал в другие края... Пути наши разошлись, у каждого своя колея, жизнь есть жизнь, но все равно не выходил у меня из головы Сенька, хоть тресни!.. Я хорошо помню его взгляд, когда он смотрел на нас, гитаристов, тех, кто - хорошо ли, плохо ли - но мог держать гитару в руках, зажимать аккорды... ... Через какой-то время я узнал, что Сенька - Золотая ручка превратился в Семена Петровича, преподавателя истории в своей родной школе, женился, развелся, потом снова женился, снова развелся... Общие знакомые рассказывали мне при редких встречах, что стал Сенька каким-то замкнутым, нервным, слова ему не скажи, кидался в драку на ровном месте... На концерты в тот самый Дом культуры не заманишь его теперь никакими коврижками, живёт по принципу Дом - работа - дом... И однажды осенью... Не вышел Сень ...Семен Петрович утром на работу, на второй день опять не вышел, третий день пошел, нет историка нигде, пришла к нему делегация, а на дверях дома огромный замок, ставни закрыты, ворота на запоре... Покричали, посвистели... Тишина... А потом, на выходные, пошли грибники за опятами и.... Вот он... Сенька Пронин наш... Лежит под березкой... Неживой... И в такой позе лежит, как будто покемарить прикорнул, подложив единственную руку под голову... И гитара рядом... Та самая, на "Фендер" похожая, как две капли воды... ... ... ... Александр Волков...

Везу с рынка пакет с мясом, шкурами и костями для собаки. Пакет где-то зацепила, видимо, и с него кровушкой так загадочно капает. Стою на остановке. Рядом скачет лет пяти егозуля, крепко удерживаемая мамой за ручку. Рот не закрывается. И тут она замечает меня с пакетом. Замирает на секунду, и драматическим шёпотом (который слышно на всю остановку): – Маам, а у тёти кровь из пакета. Она тоже папе башку отрезала, как ты хотела, да? У неё там башка в пакете, да? Мам, а можно я погляжу? Мам, ты не волнуйся, я скажу, "пожалуйста". Мам, а если ты папе башку отрежешь, он мне велик купит? Мам, а чего тётя её в тряпочку не завернула, башке ж, наверное, холодно в пакете, и в ухи шуршит? К тому моменту, как подошёл автобус, валялась вся остановка. Мама, прикусив губу, тоже еле сдерживая хохот, увезла своё чудо. Ой, блин, дети такие... дети, – подумала я. И тут ко мне подошла бабушка: – Нет, милая, дай-кось я проверю, что у тебя в пакетике, на всякий случай. А то мало ли чаго. Да и бабушки у нас – такие бабушки! Автоп: Юлия Макарова

Однажды я купила грудь. Хотела завести свою, долго ждала большого наследства. Но все, что я имела к 30 годам, — это стабильный минус в лифчике. Вообще я не в обиде, но тут накрыло среди ночи. Знаете... Страшно захотелось прикинуться женщиной! Анатомически. Поэтому я заказала в интернете первый силиконовый размер! Накладки имитируют бодрую юность. Выгляжу, как дама с амбициями. Ищу в сети платье без бретелек и совести, потому что обе амбиции прилипли, как родные. Хоть родом из Китая. Носила, не снимая весь день. Спина распрямилась сама собой. Походочка сделалась ровной, от тощего бедра. Оказалось, что у меня красивые ноги. Или ровные колготки. Раньше не замечала. С мыслями о том, что со временем объем «инвестиций» можно увеличить до 75В, я ушла в душ. Грудь сложила в шкаф. Кто ж знал, что такое богатство требует надёжного хранилища? Вернувшись, обнаружила, что на грудь напали. На одной из сись обозначились следы зубов — отпечаток чьей-то хищной челюсти ровно в центре силиконового холма. Полчаса меня не было! 30 минут! Этого хватило, чтобы лишиться половины женских радостей. Подозреваемых трое: сын, дочь и их дедушка. Вариант с дедулей сразу отпал. Нет зубов — нет преступления. Дочь таскает мои бусы, помаду и туфли. Портить силиконовое наследство ей было не выгодно. Так что я быстро поняла, кто припадал к груди. Он даже не стал отпираться. Только посмотрел серьёзно вдаль и сказал, что сразу захотел это сделать. Потому что силикон на вид — чисто мармелад! А по вкусу — дрянь конечно. Но попробовать стоило! Ночью приклеила грудь на место. Обе. Прошлась туда-сюда мимо зеркала. Подпрыгнула. Покусанная шлепнулась на пол. Ремонту бутафория не подлежит. В принципе, если держаться за неё рукой, то носить можно. Представила, что придётся остаток дней ходить со скрещенными на груди руками, или на каждой кочке в транспорте «хвататься за сердце». Короче, выбросила я их... Не ну, а чо? Не жили с грудями, нечего и начинать. Автор: Алёна Кривошеева

Рецепт маминого счастья Мария сидела на краю кровати и смотрела на восковые руки своей мамы: «Боже, ведь ей всего шестьдесят два. Мамочка, как мне тебе помочь? Неужели все так и закончится?» Увы, но болезни не спрашивают наших желаний. Они приходят и потихоньку отнимают близких нам людей... Врачи развели руками, мол, «нам очень жаль, но помочь мы уже не можем. Каждому отмерен свой срок». Да только Мария каждый день искала рецепт счастья, чтобы хоть немного облегчить состояние матери: — Мам, а хочешь, я тебе твоих оладушек напеку? Помнишь, как ты мне в детстве рассказывала рецепт? — Маруся, нет у меня сил, прости… Лежит она в своей постели-коконе, словно бабочка. Глаза бездонные, тоскливые, руки истонченные, ни есть, ни пить не может. А Маруся все колдовские пилюли-камушки ей дает. Вдруг да помогут пилюльки? Да только прежде, чем их проглотить, надо съесть хоть немного еды. Маруся отправилась на кухню... Вскоре комнаты наполнились вкусным запахом свежеиспеченных оладий. Маруся положила парочку на красивую тарелку, в маленькие креманки налила сгущенки, сметаны и черничного варенья, взяла поднос и зашла к маме. — Мам, я сделала, поешь немного, — голос дочери был нежный и ласковый. Мама, превозмогая тошноту и ломоту в теле, улыбнулась и согласно качнула головой. — Вот летит самолет, залетает прямо в рот! — Маруся обмакнула кусочек оладушки в варенье и поднесла ко рту женщины. — Ты помнишь, Марусечка… — улыбнулась мама и открыла рот. — Мамочка, я все помню. И как я болела, а ты меня кормила с ложечки, и как песенки мне на ночь пела: Спи, коток, спи, коток, серый ладненький бочок, — пропела Маруся. Так под песенки мама съела целую оладью. Щеки порозовели, глаза заблестели. Но дочь понимала, что это хворь тяжкая раскрашивает щеки... — Маруся, а я ведь всю жизнь мечтала, чтобы у меня был серый котик. Как из этой песенки. Не довелось как-то… Все детство мы переезжали из-за папиной службы, потом папка твой ругался, когда я тему эту поднимала. Так жизнь и прошла... С этими словами мама повернула голову к стене. Но дочь успела заметить, как по румянцу щеки скатилась слезинка, легкая и невесомая. Маруся взяла мамину руку, поднесла к лицу и долго-долго целовала… Когда дети Маруси вернулись с занятий, она быстро оделась и, никому ничего не объяснив, вышла из дома и торопливо скрылась за углом. В получасе езды на такси был приют. Маруся бегом бежала, без звонка, надеясь, что кто-нибудь там да есть. Она три раза нажала на звонок. Через минуту калитка распахнулась. Вышел работник, немолодой, седовласый, недовольный мужчина: — Ну чего трезвонишь? Нет никого, уехали на выставку, тут я тока. Чего надобно, торопыга? — ворчливый голос мужчины, однако, не вызывал неприятных эмоций. — Здравствуйте! Мне бы котенка, если есть серенький. Маме надо, — заторопилась Маруся. — Ну вот как я без начальства тебя пущу? Надо же по звонку, эх, непутевая, — и он повернулся, махнул призывным жестом, мол, «дуй за мной», и ушел вглубь двора. Маруся быстро прикрыла калитку и побежала за работником. Они прошли в дальний домик. Там, в нескольких комнатах, были кошки. Разноцветные, разноглазые, были трехлапые, была кошка без хвоста, кот с порванным ухом... И был в клетке серый ангелочек. Прям как из колыбельной – «серый коток, пушистый бочок». Маруся замерла. На нее смотрели два огромных желтых глаза. Пушистый хвост был, как маленькое знамя. Она выдохнула: — Мне бы его, а? Ну пожалуйста, дядь, — Маруся глаз не могла отвести от этого чуда. — Как звать-то тебя, девка? Пачпорт нужен твой, договор и все такое, я ж этим не заведую. — Дядь, ну пожалуйста! В это самое время во дворе раздались женские голоса, лай собак, и сторож оживился: — Повезло тебе, торопыга, приехали наши! Маруся поговорила с женщинами, заведовавшими в приюте, обсудила все детали. Не хотели они так быстро отдавать котенка, без нормального знакомства, но все же решили довериться чутью и помочь Марусе. — Только мы вас предупреждаем, серый этот – сорванец еще тот! И кусается, и царапается, и дерется со всеми. Он у нас поэтому в клетке один и сидит. За ним глаз да глаз нужен, такой он неугомонный. — Я согласна, — тихо произнесла Маруся. Котенка упаковали в старую переноску, проводили до такси, сказали, что скинут на телефон всю информацию – как и чем кормить, адрес ветеринара, который курирует приют. И взяли с Маруси обещание – если не справится, то котенка только к ним. Никаких «хороших ручек», только обратно в приют. Маруся уложилась в два часа, пока мама спала после приема пилюль. Она вошла в квартиру, поставила переноску на пол, села на пуфик в прихожей и так ей захотелось заплакать! Прям в голос, с криком, чтобы освободиться от душащих мыслей и чувств. Минут через десять, переодевшись, Маруся зашла к маме: — Не спишь, мам? — Нет, доченька. Проснулась. Так красиво солнышко уходит за горизонт... Кровать у мамы высокая, окно большое, в нем много неба, краснеющих облаков и света. Встать она уже не могла, сидеть больно, хоть лежа смотреть на мир, и то хорошо. — Мамочка, а у меня для тебя подарок! — почти шепотом произнесла дочь. — Марусь, какие уже подарки? Не надо было, — на восковом лице женщины была не то улыбка, не то гримаса. — Мамочка, а ты посмотри, — с этими словами Маруся поставила на стол переноску и открыла ее… Сначала появилась лапка. Она высунулась и ощупала воздух. Показалось одно ухо, за ним второе, а потом и вся голова. — Маруся! — ахнула женщина. — Он же прям дымчатый! Как в песенке. Через мгновение серый меховой шар оседлал грудь истощенной женщины. Дочь было кинулась убрать его, но мама слабо махнула рукой и тихонько погладила котенка. — Серый коток, мягкий бочок, ты Пушок или Дымок? — в голосе мамы было что-то такое, что Маруся выскочила из комнаты и зажала себе рукой рот. Она беззвучно плакала, дети вышли с кухни и вопросительно смотрели на мать. Она покачала головой и показала рукой на что-то в комнате болящей женщины. Они удивились, увидев кота. Сын и дочь росли без животных, поскольку и дед не разрешал, и их отец был против. А вот сейчас, когда мама в разводе, деда уже нет, в их доме появился серый пушистый метеор. Пушок, несмотря на предупреждение, поразил всех своей активностью. Он летал по стенам, рвал обои, скидывал горшки с цветами с подоконника, воровал еду прямо с тарелок, неожиданно вытащив когтистую лапку из-под стола. Руки и ноги Маруси и ее детей были покрыты царапинами, колготки временно убраны, все ходили только в джинсах, чтобы хоть как-то уберечь ноги. Но в комнате Марусиной мамы он был тише воды, ниже травы. Пушок пел ласковые песни, лежа возле головы, мягко топтал лапочками руки, ноги, живот. Он что-то шептал на ухо женщине, которая все чаще улыбалась. Порой доносился тихий колокольчик ее смеха. Два лимонно-желтых глаза неотрывно следили за женщиной, и если она засыпала, то Пушок буквально выгибал спинку, показывая, что не надо сейчас входить в комнату. И в этот момент все его слушались... Однажды, вернувшись с работы пораньше, Маруся услышала мамин голос, вот только доносился он с кухни. Маруся тихонько заглянула – а там! То, что она увидела, потрясло ее до глубины души. Ее слабенькая, больная мама стояла у стола и наводила тесто на оладьи, рассказывая пушистому озорнику рецепт: — Мы с тобой, миленький, возьмем пузатую кастрюльку и юркий венчик. Я сейчас ножичком стукну по скорлупе, и бело-желтое яйцо потечет в кастрюльку... Одно солнышко, второе, гляди, до чего красиво, даже размешивать жалко. Кот, не моргая, смотрел за движениями маминых рук. Это была магия какая-то, даже Маруся замерла. Она тихонько села на пуфик и слушала: — Мы сейчас возьмем снежных кристалликов соли и сахара, сыпанем сверху... Смотри, словно снежком припорошило наши солнышки. А теперь налетел ветер от венчика, закрутил пургой-метелью все в кастрюльке. Мы взобьем яичную массу, она вспенится, станет бело-желтой, пушисто-тягучей... Маруся прикрыла глаза. Она словно очутилась там, где ей пять лет, и мама молодая, и папка скоро придет. Она впитывала каждое слово, каждый звук, каждый запах, чтобы потом долго-долго помнить этот невероятный день. — Смотри, а теперь пришло время белому молочку течь в пенку яичную. Молоко ручьем течет, раздвигая яичные берега... Мы с тобой волшебство творим. Смотри и слушай, и запоминай. Хотя, как ты потом сам – у тебя же лапки, — колокольчик смеха плыл по воздуху. А с души Маруси падали и исчезали камни проблем, обид и злости на мамину болезнь. Ей становилось легко, свободно и сладко… — Серый, серенький коток, мой пушистенький бочок, мы размешали молоко с яйцами. Пора муку сыпать... Тут уж Пушок решил лапкой поймать белое облако, но только чихнул и отодвинулся от кастрюльки подальше. — Гляди, сугробы какие! Их теперь размешать надо, чтобы вся мука соединилась с молоком и яйцами. Тесто какое красивое, гладкое, без комочков, густое. Блестит, переливается... И ванильку добавим. Маруся очень любит, когда оладушки ванилью пахнут... Долго слушала Маруся про масло подсолнечное в бутылке, про то, как капли то разбиваются, то снова образуют желтые озерца. Магия творилась, волшебство плыло, мир стал чистым, добрым и щедрым. Запахло нагретой сковородой, зашипела первая порция теста, ложась толстым телом и прогревая себе бока. Маруся задремала, ей снилось детство. Ароматная мамина любовь наполнила ее всю, вытеснив переживания и недосыпы... — Маруся, девочка моя, а как ты дома? А мы с Пушком оладушек напекли! — мамин голос вырвал Марусю из неги сна. — Мамочка, как? Как ты смогла? У тебя хватило сил? — Маруся нежно обняла маму. — Этот негодник хоть кого поднимет. Он мне с самого утра нашептывал, что хочет оладьи, и что ты обрадуешься, — в глазах мамы хоть и видна усталость, но усталость счастливая. — Так это Пушок захотел оладушек? — улыбалась Маруся. Мама стала потихоньку вставать, ходить. Пушок шагал за ней, ворчал, мяукал. Что они обсуждали? Неизвестно. Чудо не чудо, а волшебство случилось, боли отступили. Марусина мама прожила еще полтора счастливых года. В обнимку с Пушком, под его кошачьи песни, мурчание и массажи. Ушла она тихо, под утро. Пушок лежал на ее груди, удерживая остатки тепла в любимом человеке. Маруся была рада, что кот стал частью их жизни. Что он подарил маме столько прекрасных дней и спел много песен. Печаль была светла. Маруся с легким сердцем отпустила маму, ведь та была счастлива все эти полтора года. Мамина мечта успела сбыться, и серый коток грел ее бочок. Вот он – рецепт маминого счастья. Маруся нашла его и запечатлела в сердце навсегда... Даже разлука бывает светлой. Автор: Вита Сапфир

Пришельцы Ира не планировала вставать рано – в конце концов, у неё законный выходной, и она могла позволить себе расслабиться. Но поспать подольше не получилось. Её разбудил странный шум за окном, а затем она еще обнаружила, что мужа нет рядом. «Не поняла, чем это он там занимается?» Посмотрев на часы, которые показывали половину восьмого утра, Ира быстро оделась и вышла на крыльцо. Андрей находился всего в нескольких метрах от дома, стоял к ней спиной и… …распиливал фанеру. - Доброе утро, Андрюш… - громко сказала она, стараясь перекричать гул, издаваемый ручной циркулярной пилой, и при этом не испугать мужа. Не хотела, чтобы он травмировался ненароком. Муж обернулся, улыбнулся, увидев жену, и сразу отложил электроинструмент в сторону. - Привет, соня! Проснулась уже? - Проснулась?! – усмехнулась Ирина. - Скорее, кто-то не дал мне сегодня выспаться. А так хотелось… - Извини… - муж виновато опустил глаза. - Извиняю. А теперь, дорогой, давай рассказывай, что это ты тут такое делаешь с утра пораньше? Вроде мы с тобой ничего не планировали. Наоборот, хотели посвятить этот день отдыху. - Так это… - Андрей показал рукой на обрезки фанеры, деревянные бруски и доски, валявшиеся под ногами. – Ты же сама сказала, что надо что-то сделать со всем этим. Вот я и решил… - И что же ты решил? - Решил что-то из этого всего сделать. Правда, что именно, пока еще не придумал. - Варианты есть какие-нибудь? Может, еще одну лавочку? Хотя… Зачем нам так много? - Еще одна лавочка – действительно будет перебор. Наверное, сделаю скворечники. Помню еще в детстве мы с отцом их постоянно мастерили вместе, а потом пили чай и наблюдали, как птицы обустраивают свое новое жилище. Знаешь, так хорошо было на душе от того, что хоть маленькое, но доброе дело сделали. - А что, отличная идея! – улыбнулась Ира. – Мне кажется, что птички тебе только спасибо скажут. - Ага. Тут, правда, от прежних хозяев еще скворечники остались, - он посмотрел на деревья рядом с забором. - Но больше – не меньше, как говорится. Правда? – Мне кажется, что хуже точно не будет, – Ира широко зевнула, прикрыв рот рукой. - Андрюш, кофе хочешь? Или пил уже? - Пил. Но еще от одной чашки не откажусь. - Тогда пойду сделаю. А ты пока трудись, раз уж надумал… Ирина пошла в дом готовить кофе, а Андрей продолжил работать дальше. А потом вдруг остановился, посмотрел сначала на скворечники, потом на пиломатериалы под ногами и… …понял, наконец, что именно он хочет сделать. «Какой же Андрюша у меня замечательный, - думала Ира, нарезая колбасу и сыр для бутербродов. – У всех моих подруг такие мужья, что их лишний раз в магазин не заставишь сходить, не то, что скворечники сделать… А моего даже просить ни о чем не надо. Сам всё делает». А когда она вышла на крыльцо с двумя чашками кофе и большой тарелкой с бутербродами, то… …замерла и удивленно посмотрела на мужа. Такого она точно не ожидала увидеть. - Андрюш, это… это что такое? Как ты вот ЭТО на дерево будешь один затаскивать? И какие, интересно, птицы в этом скворечнике будут жить – андские кондоры или, может быть, пингвины? Так они как бы в наших краях не водятся… А дело всё в том, что пока Ира находилась на кухне, муж уже успел сколотить из деревянных брусков каркас. И каркас этот получился приличных размеров. Явно не скворечник. Андрей отложил шуруповерт в сторону, посмотрел на жену и громко рассмеялся. Минут пять, наверное, держался за живот, не в силах остановиться. Когда же, наконец, приступ смеха закончился, сказал: - Ириш, так это не скворечник будет, а собачья будка. Просто, понимаешь, - он показал рукой на доски под ногами, - обрезков много осталось, вот я и подумал, что… Что лучше сделать что-то побольше, чем скворечник. - А зачем нам собачья будка? Кто в ней будет жить? Мы же с тобой договорились вроде… - Да я так, просто… Андрей тяжело вздохнул, затем подошел к жене, забрал у неё тарелку с бутербродами и понес к столу, который стоял под молодой яблоней. Он давно уже мечтал о собаке. Но жена была против, потому что хотела кошку. Причем желательно взрослую. А поскольку собака с кошкой вместе вряд ли уживутся под одной крышей (их общие знакомые такие истории рассказывали, что волосы дыбом), то супруги договорились, что вообще не будут заводить домашних животных. Ну чтобы никому обидно не было. Вот только… …Андрей всё еще никак не мог смириться с мыслью о том, что у него не будет собаки. В детстве у него был пёс по кличке Верный, и он любил его очень. И пёс этот всегда отвечал взаимностью. Несмотря на то, что считал своим хозяином отца мальчика. А когда отец умер, Верный тоже ушел на радугу. Прямо на следующий же день. И ведь не болел ничем, просто, видимо, не выдержало его сердце разлуки с хозяином... После этого собаки у Андрея больше никогда не было. Мама не разрешала. А теперь вот жена не разрешает. Он с завистью смотрел на счастливых собачников, которые выгуливали на улице своих любимых питомцев, а по ночам, убедившись, что Ира крепко спит, смотрел видеоролики с собаками. Смотрел, и тяжело вздыхал... Вот и сейчас так же вздохнул. Идея сделать вместо скворечника собачью будку пришла к нему внезапно. Он прекрасно понимал, что это ничего не изменит, но ему так хотелось… Руки сами всё делали, а он лишь наблюдал глазами за процессом. Такая вот у него была любовь к собакам. Сильная. - Андрюш, мы же договорились с тобой, что не будем заводить животных, - Ира подошла к столу и поставила на него чашки с кофе. – Тогда зачем нам собачья будка? - Ну может, соседям потом отдам, - задумчиво ответил Андрей. – Наверняка, у кого-то из них есть собака. С соседями Андрей пока не успел познакомиться, поэтому не знал, есть ли у кого-нибудь из них собака или нет. И, если честно, еще каких-то полгода назад он даже не знал, что у него с Ирой будет дача. Купить «шесть соток» за городом предложила жена. Она работала рядовым риелтором в агентстве недвижимости, и однажды к ней обратилась девушка с просьбой как можно быстрее продать дачный участок, доставшийся ей от бабушки. Девушка даже цену снизила до самого минимума, чтобы не затягивать это дело. Ира, которая в тридцать лет совсем не планировала обзаводиться дачей, тогда сразу подумала: «Надо брать!». Почему? Да потому что потому что участок отдают за копейки, потому что от города до этой дачи рукой подать (час с небольшим ехать на машине), потому что, в конце концов, это прекрасная возможность если не овощи или цветы выращивать, то хотя бы отдыхать по выходным/праздникам на свежем воздухе «вдали от цивилизации». Поэтому Ира в тот же день решила поговорить с Андреем. Не хотела откладывать выгодную сделку в долгий ящик. - Ну что скажешь? – спросила Ира вечером у мужа. Точнее сначала показала ему фотографии, которые сама же и сделала, озвучила цену, а только потом спросила. И глаз с него не сводила... Ждала, что он ей ответит. - Знаешь… - задумчиво сказал Андрей. – Думаю, надо брать. Давно пора «заземлиться». - Правда? Ты согласен?! - Да, согласен. Тем более что деньги у нас есть. А новая машина… Машина подождет. Он действительно собирал деньги на новую машину, но, взвесив всё за и против, решил, что купить дачу – намного выгоднее. К тому же, его старушка-ласточка была еще на ходу, так что острой необходимости в этой покупке сейчас не было. В общем, через некоторое время Андрей и Ирина стали счастливыми обладателями собственного дачного участка с домиком. Домик, конечно, был не очень. Но их это нисколько не смутило. «Подлатаем» - решительно заявил Андрей. На сэкономленные деньги они купили необходимые стройматериалы и приступили к косметическому ремонту. Сами всё делали, потому что, во-первых, не хотели переплачивать, а во-вторых, Андрею очень нравилось делать что-то своими руками. По образованию он был электриком, но с ремонтными работами тоже сталкивался, поэтому опыт у него имелся. Да и в детстве он всегда помогал отцу по хозяйству. Собственно, от отца Андрей и перенял любовь не только к собакам, но и к труду. Ближе к обеду собачья будка была готова. Красивая получилась будка, даже лучше, чем сам дачный домик. Наверное, потому что Андрей вложил в неё частичку своей души. «Пусть хоть не моя, так чья-нибудь собака будет в ней жить». Он даже старую простынь внутрь постелил. Так, на всякий случай... Ирина, конечно, радости мужа не разделяла, но и не высказывала ему ничего. «Ну сделал он эту собачью будку, да и Бог с ней! Главное, что теперь обрезки пиломатериалов не лежат на участке и не надо ломать голову, что с ними делать». Выходные закончились, и на следующий день супруги поехали в город. На дачу они смогли приехать только через две недели. Как раз к майским праздникам. И отдыхать они планировали целую неделю. Потому и привезли с собой аж две сумки с продуктами. Пока Андрей доставал сумки из багажника, Ирина подошла к калитке, открыла её, зашла на участок и… …от неожиданности замерла. - Ириш, ты чего стоишь? – услышала она за спиной удивленный голос Андрей. - А ты сам посмотри, - ответила она, пропуская мужа вперед и показывая рукой в сторону собачьей будки. Андрей посмотрел на будку и на его лице появилась улыбка. Потому что из этой самой будки на него смотрела пара прекрасных глаз. И принадлежали эти глаза щенку. Явно бездомному. - Похоже, ты своего всё-таки добился, - недовольно сказала Ирина. – Вот и что с ним теперь делать? - Надо брать, - радостно заявил Андрей. Он донес сумки до лавочки, поставил их и пошел знакомиться с гостем. А когда протянул руку, чтобы погладить щенка и заглянул внутрь будки, то не смог сдержаться и громко засмеялся. - Ириш, так он тут не один. - В смысле, не один? Там еще один щенок, что ли? О, Господи! И за что мне это всё?! - Нет. Пришельцы у нас тут. - К-какие еще… Инопланетяне, что ли? - Иди сюда, сама увидишь. Ирина подошла к мужу, присела на корточки, а когда осторожно заглянула внутрь собачьей будки, то даже не знала, что сказать. Хотя улыбка на её лице тоже появилась. Широкая такая, искренняя улыбка. Ведь внутри, кроме щенка, был еще и кот. Черный, с желтыми глазами. А самое главное – взрослый, как она и хотела. Животные, конечно, смотрели на людей настороженно, но не убегали. Будто чувствовали, что ничего плохого им эти самые люди не сделают. А интуиция у животных обычно очень развита. Редко когда подводит. - Как же так? – спросила Ира. – Как они вместе в одной будке, ведь нам же все говорили, что кошка с собакой никогда не смогут ужиться? - Значит, не все животные такие. Наверное, есть и такие, кто может мирно соседствовать под одной крышей. Андрей достал из будки щенка, Ира осторожно взяла на руки кота, и знаете… В тот момент глаза их светились счастьем. Да, именно счастьем. Ведь каждый из них получил то, что хотел. Они ведь давно об этом мечтали, просто думали, что кошка с собакой не смогут жить вместе. А оно вон как - оказывается, могут. А уж какие были глаза у щенка с котом! Не описать словами. Лучше один раз увидеть. У них ведь никогда не было ни своего дома (поэтому они и поселились в будке), ни хозяев. А теперь они получили то, о чем даже мечтать никогда не могли. Вот оно – истинное счастье! Все выходные они провели вместе, и уже в первый же день знакомства с «пришельцами» супруги уже знали, что заберут животных с собой. А как иначе: если судьба дает - надо брать. А будку… Будку Андрей отдал соседу. Тот тоже приехал вместе с женой на майские праздники, и каждый день заглядывал к ним на участок, здоровался, с завистью смотрел, как они играют с животными и, в конце концов, не выдержал – спросил: - Извините за нескромный вопрос. А вы животных из города с собой привезли, да? - Нет, - улыбнувшись, ответил Андрей. – Они сами пришли. Пришельцы, стало быть. - Сами?! Странно… - Почему странно? - Да потому что в нашем дачном кооперативе животные к людям близко не подходят. Их тут не мало, бездомных, но... То ли боятся, то ли еще что-то… Не подходят, в общем. Мы с женой им только еду оставляем, когда здесь находимся, и всё. Да и другие дачники так же делают. А ведь многие из наших, - мужчина показал рукой в сторону дачных домиков, находившихся через дорогу, - с удовольствием бы их забрали себе. Как же вам удалось приручить их? - Да это муж мой будку сделал несколько недель назад, - вмешалась в разговор Ирина. - Мы даже не думали, что она нам пригодится. А когда из города приехали, то щенок с котом уже жили там. Представляете, вместе под одной крышей. Если бы сама не увидела – никогда бы не поверила, что так может быть. - Видимо, от души сделана эта будка. Не одолжите её на время? Тоже хочу попробовать. Вдруг получится. - Да можете её насовсем забрать, - ответил Андрей. – Потому что животные наши с нами в дачном домике спят. - Правда?! Вот спасибо! – обрадовался мужчина. А когда праздники закончились и супруги рано утром собирались в город, то стали свидетелями самого настоящего чуда. Они проходили мимо соседнего участка, и заметили там того самого мужчину, который забрал собачью будку. Он держал в руках двух кошек и не мог сдержать слез радости. Андрей с Ирой тоже не смогли. Уж они-то теперь знали, какое это счастье, когда рядом с тобой находятся те, кого ты любишь всем сердцем. - Получилось! Получилось! – закричал мужчина и помахал соседям рукой. – Ко мне тоже пришельцы пришли! Мы очень рады за вас! - улыбнулись супруги, и посмотрели с любовью на своих хвостиков, которые не отходили от них ни на шаг. А когда Андрей и Ира вместе со своими «пришельцами» проезжали мимо участка соседка, то заметили, как мужчина помогает донести собачью будку, сделанную Андреем, другому своему соседу. А это значит… …Значит, кому-то из дачников тоже повезет. Непременно повезет. Потому что будка, сделанная от души, никогда не будет пустовать. Она всегда будет дарить надежду на лучшее и животным, и людям, которые животных любят. __ Заметки о животных.

Я нашла себя Муж не позвонил ни разу. Не узнал, а есть ли, что кушать сыну, мне, есть ли, чем оплатить коммуналку хотя бы за тот месяц, когда он еще жил с нами. Ничего, тишина. — Я устал от тебя, я устал от семьи, я хочу пожить отдельно, разобраться в себе, — муж хлестал меня этими словами наотмашь, — мне с тобой стало скучно, я так давно не был один, я беру тайм-аут. Мы прожили в браке 10 лет, нам обоим по 35. Нашему маленькому сыну всего лишь 3 года. 6 долгих лет мы пытались завести ребенка. Проверялись, лечились, пробовали, ловили благоприятные дни. Когда тест показал две заветные полоски, муж рыдал от счастья, стоя на коленях. Когда меня выписывали из роддома, в спальне не было свободного места от цветов. И вот теперь он устал. Муж деловито собирал свои вещи, оставив только зимнее, кидал их в сумки, не замечая ребенка, что льнул к его ногам, изредка, делая перерыв, чтобы «накатить» коньяка на кухне. Видимо спиртное ему добавляло храбрости и уверенности. Он ушел. Я осталась. Мы жили в моей наследственной квартире, поэтому хотя бы из дома меня никто не выгонит. — Он наверняка кого-то себе нашел, — уверяла меня подруга Нина, — устал он, кобелина, тяжело с ребенком ему, бедному. Все мужики такие, не будь дурой, не жди, иди и подавай на алименты. Можно даже до развода, на что ты жить будешь, пока твой муженек будет отдыхать и жизнь обдумывать! Да, жить было не на что. С работы, по настоянию супруга, я уволилась, когда ребенку было полтора года: — Мы так долго ждали сына, — сказал мне тогда Денис, — не место ему в садиках. Сиди и воспитывай ребенка. Я вполне вас обоих прокормлю. Я сидела с ребенком, жила интересами мужа и сына, самоотверженно создавала уют, разделяя все устремления своего мужчины. Зарабатывал он достаточно, денег на хозяйство и мои нужды давал, не спрашивая отчета. Так что через неделю после ухода мужа я пошла в суд, чтобы подать на алименты, а дома лихорадочно искала вакансию. Мне повезло, на моей бывшей работе как раз ушла на пенсию моя коллега, выходи хоть завтра, вопрос только в том, что места в садике не было, я же не вставала на очередь. Моя мама предложила свою помощь в качестве няни. — Будешь приводить внука к нам, — сказала мама, — да, мне тяжеловато будет на 7-м десятке с твоим шустриком, но что же теперь поделать! Только подкидывай деньжат немного, чтобы я продукты ему покупала. Это было разумно и справедливо. Пенсия у мамы маленькая, на первое время я заняла денег у той же подруги: надо было и нам с сыном кушать, и ездить на работу и с работы. Муж не позвонил ни разу. Не узнал, а есть ли, что кушать сыну, мне, есть ли, чем оплатить коммуналку хотя бы за тот месяц, когда он еще жил с нами. Ничего, тишина. Я все увидела сама. Наш тайм-аут в отношениях выглядел миловидной брюнеткой лет 25-ти, стройной и высокой. Мой муж сидел с ней на открытой веранде кафе недалеко от моей работы, вероятно он даже не подумал, что я смогу однажды там снова оказаться. Я просто сняла сладкую парочку на камеру мобильника и пошла своей дорогой. Моя жизнь стала налаживаться. И знаете, я вдруг поняла, что без него мне лучше. Спокойнее и чище стало в доме, не надо было покупать и готовить еду, которую он любил, а я терпеть не могла. Никто не разбрасывал вещи по квартире и не оставлял после себя грязную ванну. А еще я поняла, что я другая. Совершенно не та, что была в браке. Что, оказывается, я люблю больше хоккей, чем футбол. Что духи, которые стоят на моем туалетном столике, которые так нравились мужу, мне просто отвратительны. Что я ненавижу свой цвет волос, уныло каштановый, на котором настаивал муж. Что мне идет короткая стрижка, а не длинные волосы. Что кроссовки великолепно сочетаются с платьем, а помада нюдового оттенка — это абсолютно не мое. Неужели все эти 10 лет я растворялась в своем муже, перестав быть самой собой? Я стала возвращать себе себя по кусочку, по капельке. Начав зарабатывать, через три месяца я получила повышение и прибавку к зарплате. Сменила ненавистные платья на джинсы и деловые брючные костюмы. Перекрасила во всей квартире стены в совсем другие цвета, те, которые нравились лично мне. И подала на развод. С момента своего ухода, а прошло 8 месяцев, муж не позвонил ни разу. А за 2 дня до суда он явился. С цветами и фруктами. — Я подумал, разобрался в себе, я не против вернуться, — заявил мне муж, — о, какой у нас нелепый цвет стен в прихожке. И зачем ты обрезала волосы, тебе так не идет. — Я тоже разобралась в себе, — ответила я супругу. Этот нелепый цвет — мой самый любимый. Прическа меня устраивает, а как зовут наш с тобой «тайм-аут»? Она дала тебе отставку? Я показала мужу фото на телефоне. — Я не хочу, чтобы ты возвращался. Я тоже подумала и поняла: мне лучше без тебя. Муж начал говорить, что я эгоистка, что я не думаю о сыне, который остается без отца. Что я никому не нужна почти в сорокет, да еще и с ребенком. — О сыне я думала все эти 8 месяцев, которые его папа разбирался в себе. Я думала о том, чем накормить ребенка, с кем его оставить в мои рабочие часы. И да, я эгоистка, это, оказывается, так приятно. А на счет того, что я никому не нужна в сорокет, ты не прав. Я нужна. Очень нужна самой себе. Меня у себя так долго не было. Я закрыла дверь за бывшим мужем. Я ни о чем не жалею. И я буду настаивать на разводе. В отношениях не бывает тай-аутов, если они, эти самые отношения, настоящие. Автор: "Лакки"

- Миша, привет! Ты уже на работе? - Да, Ульяночка. Сегодня жуткий снегопад, машину брать не стал, уехал пораньше на автобусе. - Миш, можно тогда я машину возьму, сгоняю по делам? А то у меня права уже год пылятся. Так они совсем ездить разучатся. - Бери да езжай… конечно, если откопаешь нашу тачку. Снегу за ночь навалило чуть не метр! - Ага, Мишенька! Собираюсь, побежала во двор! (через десять минут) - Миша, алло? Я стою среди двора в недоумении. Тут одни сугробики до самого горизонта! И который из этих сугробов – наш? - Э-э-э… как завалило-то всё. Погоди, Уля, дай сообразить. Ну-ка, скинь мне фото двора! - Держи. Отправляю. - Ага, получил. Плохой из тебя фотограф, жена. Ничего не понимаю. Эта, что ли?... Или вот эта?... Нет. Да вон же она, наша тачка! - Которая? - Та, на которой снег лежит, что тут непонятного? - Миша, если я плохой фотограф, то ты плохой объясняльщик! На них на всех снег лежит! - Уля, не сбивай меня! Наша тачка – четвёртая справа, второй ряд. Или подожди… что-то я сомневаюсь. Может, третья слева, первый ряд? - Всё с тобой ясно. Сейчас возьму лопату, отгребу и посмотрю сама. Где у нас лопата, Миша? - Там и лежит! Я её вчера под машиной оставил. - Вот ты удружил! Как я пойму, под которой из машин наша лопата, если я не знаю, которая из машин – наша? Зла не хватает! Ладно, целую. Отбой. (через полчаса) - Миша, я откопала машину! Кто молодец? Я молодец! - Отлично, Уля. Быстро ты! А чем? - Сам лопату спрятал, теперь спрашивает! Поварёшку с кухни принесла, ей и чистила! - Улька, ты что, спятила? - Ха-ха, Мишка, шучу. У соседа лопату попросила, чего непонятного? Вспотела до самых носков, но справилась! Сейчас прогрею и поеду… ой! Она не открывается! - Уля, ты точно нашу ласточку откопала? - Ну как бы… вроде бы. Слушай, Миш, какой она у нас марки? - Забыла, что ли? У нас «рено», с ромбиком на капоте. - Хм-ммм… Нет, тут что-то другое написано. И ромбика нет. - Ну, Улька, ты даёшь! - Миша, а бывает так, что снегом заваливает «рено», а он под ним превращается в «джилли»? От сырости, например? - Нет, Ульяночка, так не бывает! «Джилли» - это тачка Серёги из пятнадцатой! Поздравляю, ты зря пыхтела! Откопала чужую машину! - Я их уже две откопала, Миша, и обе – не наши. Ладно, не мешай. Иду искать дальше. (через полчаса) - Ульянка, алло? Чего не звонишь? Как успехи? - Офигенные у меня успехи! Ты на работе поплёвываешь, а твоя жена сто кубометров снега перерыла! И всё попадается не то! - Успокойся, Уля! Я же сказал: у нас «рено»… - Г…но! Нет тут никаких «реней»! Я откопала две «пятнашки», «ситроен», «форд», «мерс», «приору» и ещё какую-то непонятную ржавую хрень без опознавательных знаков! Я сейчас психовать начну! - Тихо, Ульянушка! Береги силы! А сейчас ты что делаешь? - Реву и копаю, ищу нашу «реню». Что ещё делать? Если муж не помнит, куда воткнул нашу машину, то я тем более! - Ульяна, ты хоть проверяешь, что откапываешь? Даю наводку: наш «рено» чёрного цвета. А у тебя там какой вырисовывается? - У меня? Блин… синяя. Миш, а не бывает так, что сначала откапывается синяя машина – а потом на воздухе чернеет? Нет? - Уля, машина – не ты, она по три раза в день не перекрашивается. Горе с тобой! - Не кричи, Миша. Сейчас ещё покопаюсь, тут немного осталось… (через час) - Ульяна? Алло. Ты живая там? - Мишка, у меня шок! Я отгребла чёртову уйму машин! Мне уже подмосковные номера попадаться начали, а нашу «реню» я так и не нашла! - Уля… ты сильно будешь сердиться? - За что? У меня даже дышать сил нет, не то что сердиться! Лежу в сугробе и встать не могу. Зато мне теперь все соседи должны! - Уля, я совсем забыл, что наш «рено» в ремонте. Автор: Дмитрий Спиридонов

Не береди душу Дочь пропала пятого мая. Валя весь вечер провела на огороде: снег только сошёл, и нужно было готовить землю к посадке. Это была третья весна, когда приходилось заниматься огородом самой, и было уже не так больно. Муж ушёл под Новый год. В деревне давно шептались за Валиной спиной, говорили, что муж её бегает к Настьке. Валя не верила. Не могло такого случиться, ведь она так старалась быть идеальной: не забирала получку, как другие, не упрекала рыбалкой, не просила стиральную машинку, когда старая сломалась. Валя помнила, как мать своими скандалами отпугивала каждого мужика, над ней все смеялись: это сейчас ещё случались разводы, а тогда развод – это позор, а мать умудрилась развестись три раза. Валя не хотела идти по стопам матери и решила, что будет идеальной женой. Родит троих детей, чтобы как следует привязать к себе мужа. Троих не получилось. После того как родился сын, проживший всего несколько месяцев, врачи не рекомендовали больше рожать. -Такое передаётся по наследству, – сказал врач. – Другой ребёнок тоже может болеть. Вспоминать об этом Валя не любила. Её идеальность надломилась в тот период, Сергею пришлось взять на себя дом и заботу о дочери. Конечно, в глубине души Валя знала, что расстались они из-за того надлома. Не получилось склеить разбитые смертью мальчика куски семейной жизни. Вот он и ушёл к Насте, хотя ничего в ней такого нет: обычная баба, с двумя детьми, между прочим. На огороде Валя вспотела и решила затопить баню. Хотела Танечку попросить набрать воды, а Танечки и нет. Удивилась: вроде не отпрашивалась никуда. В последнее время с Таней было сложно, та всем была недовольна. -Мама, ты меня не слушаешь! – говорила она. – Да какая разница, какие у меня оценки! А Валя не знала, о чём спрашивать, кроме оценок. Она упустила тот момент, когда маленькая девчушка с косичками превратилась в чужого хмурого галчонка. Подарила куклу на прошлый день рождения, так Танечка обилась! Сама Валя о такой кукле и мечтать в детстве не могла. Курточки Таниной не было. И сапожек тоже. Ну, к подружке, значит, пошла. Валя беспокоилась: дочь раньше никогда не позволяла себе такого, но тревожные мысли отбросила. Сама набрала воду, растопила баню, выглядывала в окно. Танечки не было. В груди тревожно заныло. Валя вышла на крыльцо, глянула за ворота. Кто-то и правда шёл в направлении к дому, но куда выше, чем Таня. Присмотревшись, Валя замерла: Сергей. И неприятное предчувствие тяжестью провалилось в желудок. У ворот он остановился, словно раздумывая, заходить ему или нет. Валя сама подошла к забору, ждала, что он скажет. -Танечка… – произнёс Сергей. – Пришла сегодня, сказала, будет с нами жить. У Вали онемело лицо. Язык не слушался, мёртвой рыбиной лежал во рту. -Я с ней и так и эдак, а она ни в какую. Говорит, хоть в сенях будет спать. Поругались, что? Валя проглотила, наконец, царапающий сухой комок и ответила: -Ничего не ругались. Погоди, я схожу до ней. -Не надо. Я подумал: ну, раз хочет, пусть. -В смысле пусть? -Пусть живёт. Настя не против. Ну вот. Теперь Настя не только мужа у неё забрала, но и дочь. -А как же я? -Да что ты. Отдохнёшь. Я вот что пришёл: Таня вещи попросила ей собрать. Соберёшь? Она сама идти боится. Плечи стали тяжёлыми, грудь задавило. Валя поплелась в дом, принялась складывать в пакеты тетрадки и учебники, одежду из шкафа, игрушки. Куклу, которую подарила на день рождения, сначала положила, но после вынула. Не понравилась же ей кукла. Когда вышла из дома, лицо было мокрое. Прятать слёзы сил не было. -Валь, ну ты чего? -Ничего. Не рви мне душу, иди. Спина у Сергея была сгорбленная, руки с пакетами повисли как плети. Валя долго смотрела на его удаляющуюся фигуру, а когда он свернул в переулок, вытерла лицо рукой и пошла в баню. Дочь нужно было вернуть. Валя не знала, как это сделает, но сделает. На другой день она пошла в школу. Фельдшерский пункт был рядом, закрыла и пошла. Дождалась звонка, подкараулила возле класса. -Ну, и чего ты удумала? – спросила Валя. Таня опустила глаза, сжала губы. -Отстань. Буду у папы жить. Не запретишь. -Думаешь, нужна ты папе? А Насте этой? Золушкой у них решила быть? -Будто я тебе нужна! – выплюнула Таня. – Отстань, я сказала! Домой не вернусь. В тот день фельдшерский пункт не работал. Валя вывесила записку на дверь и ушла сначала домой, но дома маялась и тогда решила на кладбище пойти: отца навестить и сына. На кладбище Валя всегда успокаивалась. Убрала могилки, представила, каким бы сейчас был их с Серёжей сын. Подумала: может, зря мы врачей послушались? Танечка ведь здоровая, можно было ещё раз попробовать. В груди её было слишком много свободного для любви места, а ни Сергею, ни Тане эта любовь не нужна. Вечером Сергей снова пришёл: оказалось, не все вещи Валя собрала, дочь его отправила за юбкой, которую давно не носила, и учебником, который Сергей с Валей искали полчаса и не нашли. -Может, чаю выпьем? – предложил Сергей. – Что-то я утомился от этих поисков. -Давай, – согласилась Валя. За чаем осторожно расспросила про дочь. -Да нормально всё. Мы её к Машке подселили. Не переживай, хорошо ей у нас. А перебесится, так и вернётся. Поговорили про погоду, Валя планами на посев поделилась: там, где раньше невозделанный кусок был, решила картошку сортовую посадить. -Да как ты сама вскопаешь-то? Валя пожала плечами. -Не трогай, я приду, вскопаю. Когда он ушёл, в доме сразу стало пусто. Валя слонялась по комнатам, искала учебник. Не нашла. Решила испечь любимое печенье Тани, провозилась до ночи. Утром зашла в школу, сунула дочери кулёк и ушла. Вечером Сергей опять пришёл. -Куклу просила принести. -Куклу? – удивилась Валя. -Ну. -А что сама не пришла? -Да кто её знает. Надулась как мышь на крупу. Вы точно не ругались? -Точно. -Ладно. Учебник не нашла? -Нет. -Может, за диваном он? Давай подвинем? Двигали диван. Валя вспотела, потянула руку, но отчего-то было весело. -Уф, ну и тяжеленный. Чисто как у тебя, Валентина. Я и забыл. Хозяйка из Настьки… И осёкся. Валя никак не стала это комментировать: собрала куклу с безразличными голубыми глазами, сунула ещё печенья. -Ух ты, это же из мясорубки? – обрадовался Сергей. – Эх, с молочком бы сейчас! -Дак пошли, налью. Печенья Тане не осталось. Но Валя обещала завтра ещё испечь. А назавтра явилась Настька. Не домой, в фельдшерский пункт. -И не стыдно тебе? – накинулась она. – На чужого мужа рот раззявила! Валя аж дар речи потеряла. А Настя не унималась: -Думаешь, не знаю, что ты задумала? Специально дочь свою к нам подослала! И не мечтай даже, мужа я тебе не отдам! Слова, наконец, пришли. -А он и не муж тебе, забыла? Настя позеленела вся. Это так было, Сергей с Валей развёлся, а на Насте жениться не стал. -Значит, скоро станет! – выкрикнула она и выскочила. Сергею, когда он пришёл вскопать огород, Валя об этом не сказала. А зачем? Под руку тоже не лезла, пошла печенье печь. Двойную порцию. И баню истопила: а то вспотеет, Настька скандал ему учинит. -Валентина! – крикнул Сергей с порога. – Бинтик дай! -Бинтик? Она вышла в коридор. Палец у Сергея кровил. -Топор сорвался. Ничего, царапина просто. Валя принесла зелёнку. -Да не надо, бинтик просто, замотаем. Говорю ж, царапина! Зелёнки Сергей всегда боялся. -Не спорь, – отрезала он. Мазнула, он губу прикусил. -Дай подую. Ну, прошло? Как с маленьким, честное слово. Валя стояла так близко, что чувствовала знакомый запах пота, его прерывистое дыхание. Голова закружилась, в груди рвалось что-то, и всё само получилось. Само… Хорошо, что баню истопила. Баня ему точно пригодилась. В глаза друг другу не смотрели. И печенье она забыла Танечке передать. Думала, теперь он здесь не появится, но на следующий день пришёл. -Таня просит сандалии ей принести. -Какие сандалии, холодно ещё! – возмутилась Валя. -Да откуда я знаю. Требует. Знаешь же её. Помолчал и добавил: -Дома невозможно находиться. Настя скандалит. Чувствует что-то. -Что? – не поняла Валя. Сергей пожал плечами. -Что я вернуться хочу… Сказал и глянул на неё испуганно. А Валя и не знает, что сказать. -Что скажешь? -Ты это серьёзно сейчас? -Ещё как. -А Настя как же? -Да ну её! Приворожила меня, что ли. Всё равно я тебя одну всегда любил. Слышать такое был приятно. Хоть и не верила она в это. -А как же Танечка? Если она домой не захочет? -Куда денется! – махнул рукой Сергей. Валя попросила дать ей время подумать. Хотя, что тут думать: не этого ли она хотела? Вроде этого, но всё равно страшно: а что если опять не получится быть идеальной? Что, если он потом снова уйдёт? И Танечка: она ведь тоже Валю бросила. Впрочем, думать ей не дали. Вечером с сумками пришли и Таня, и Сергей. Дочь на Валю не смотрела, но расстроенной не казалась. Наоборот, словно бы улыбку прятала. А Сергей громкий, весёлый, чувствовалось, что неловко ему. Неловкость не сразу прошла. И у него, и у Вали. Настя несколько раз приходила скандалить, от этого легче не становилось. Таня всё пряталась в детской, избегала с Валей говорить. Видимо, всё же обижалась, но на что? Как-то Валя нашла подаренную куклу на полу брошенную, посетовала: -Ну зачем ты так с ней, такая кукла хорошая. -Ой, мама, ну какие мне куклы? Я взрослая! Говорила уже тебе. Только здесь у Вали всё и сложилось. Она посмотрела на дочь пристально и спросила: -Не стыдно тебе, а? Таня радостно улыбнулась: -Не-а. Всё же хорошо теперь? Валя вздохнула, тронула живот и сказала: -Ой не знаю, дочь… Не знаю… Автор: Здравствуй, грусть!